Как (не) добиться успеха в архитектуре

Из журналаD, август 2023 г.

полированный бетон, на котором стоит Гэри Каннингем, блестящее серое зеркало, отражающее весенний солнечный свет, просачивающийся сквозь окна трехэтажной высоты, когда-то было покрыто почти 2 футами голубиного дерьма. «Примерно здесь», — говорит он, наклоняясь, показывая место чуть ниже колена.

Покойный архитектурный критик Дэвид Диллон однажды назвал Каннингема «крепким парнем, полузащитником и лесорубом». Но 69-летний игрок – Корки для своих друзей и многих коллег – теперь больше похож на бывшего игрока, высокого и стройного. Он веган с 2008 года. С его едва укрощенными седыми волосами его внешний вид напоминает художника-инсталлятора или пост-панк-басиста. Чем-то он похож на парня по имени Корки Каннингем.

Мы находимся на первом этаже старой подстанции Dallas Power & Light, одной из пяти, разбросанных по разным районам города, построенной в начале 1920-х годов и заброшенной в конце 1950-х. Это большой блок из неогеоргианского кирпича и известняка недалеко от Нокс-стрит, скрывающийся на виду от бегунов всего в нескольких шагах от Кэти-Трейл. Когда Каннингем впервые увидел его почти 40 лет назад, это была мусорная яма и специальный вольер, пустовавший в течение двух десятилетий. Накопившийся помет представлял собой практически осадочную породу. Месяц ушёл на их расчистку, ещё месяц на пескоструйную очистку остальной части здания.

По пути Каннингем нашел то, что искал. Здание и все остальное.

Молодого архитектора наняли Морт Мейерсон и его жена Марлен, чтобы превратить здание в дом для них, частично вдохновившись переоборудованием лофтов, которые они видели в нью-йоркском Сохо, когда жили в городе в начале 1970-х годов. У пары было всего несколько правил: они хотели перерабатывать и использовать повторно как можно больше. Им нужно было удобное место для жизни и развлечений. И хотели, чтобы открытый третий этаж служил концертным залом. Оно оказалось почти такой же длины и ширины, как те, которые они видели в Вене.

Каннингем в то время был маловероятным выбором. Сегодня он один из самых уважаемых и опытных в своей области. Вы, несомненно, видели хотя бы один из многих проектов, над которыми он работал: центр Одюбон в каньоне Кизил, расширение храма Эману-Эль, церковь цистерцианского аббатства. Конечно, флагманский магазин Half Price Books на Нортвест-Хайвей. Он был местным архитектором Собора Надежды Филипа Джонсона.

«Исторически это, безусловно, один из величайших архитекторов Далласа», — говорит критик Dallas Morning News Марк Ламстер, который ставит его в ряд традиций региональной архитектуры Техаса наряду с Дэвидом Р. Уильямсом, О'Нилом Фордом и Фрэнком Уэлчем. В 2019 году Техасское общество архитекторов вручило ему медаль О'Нила Форда за достижения в области дизайна, которая награждает за объем работ, выполненных в течение как минимум 20 лет.

В 1980-е годы до такого признания было еще далеко. Проведя начало своей карьеры в коммерческой работе для мирового гиганта Хельмута Obata + Kassabaum (теперь известного как HOK), Каннингем несколькими годами ранее ушел в самостоятельную карьеру. Он получил пару наград и заработал репутацию благодаря своему изобретательному подходу, но у него едва хватало клиентов, чтобы оставаться на плаву, и у него еще не было огромного портфолио или знакового проекта. Получение работы Мейерсона было своего рода счастливой случайностью.

Мейерсон понятия не имел, какие архитекторы смогут осуществить то, что он задумал. На самом деле он вообще не знал никаких архитекторов. «Я не занимался этим бизнесом», — рассказывает мне позже бывший генеральный директор Perot Systems. (Он был в Китае в день визита Каннингема.) «Я занимался технологиями». Единственными людьми, которые, как он знал, имели дело с архитекторами, были партнеры девелоперской фирмы «Людтке, Олдридж, Пендлтон». Он попросил рекомендации, и они рассказали ему о Каннингеме, который построил для них здание в этом районе.

«Они сказали, что он молод, но у него есть [степень] UT — я выпускник UT», — говорит Мейерсон. «Итак, я встретил его, и, насколько я помню, мы наняли его на первой встрече».